«Спи, моя радость, усни». Эпизод четвертый
Теперь мама стояла перед Аней и теребила в руках карту:
- Анечка, вот, возьми, - протянула ей пластиковый прямоугольник. - Пусть у тебя будет, на всякий случай, там немного денег, но это все, что у меня есть. Я буду еще присылать, все, что мне будут платить, будет пересылаться тебе, девочка моя.
Мама погладила Аню по щеке, наклонила голову дочери, поцеловала в лоб, в ухо, в глаза, она целовала и целовала Аню, чего давно уже не было. Потом тихо, почти шепотом, сказала:
- И помни, я тебя люблю. Всегда помни, доченька. Чтобы ты про меня не услышала, чтобы с тобой не случилось, знай и верь: я всегда тебя люблю и думаю о тебе, каждую минуту и секунду, пока я жива…
Она зажала рот рукой и закрыла глаза, опустив голову, словно осекла саму себя, чтобы не сказать лишнее.
Аня обняла маму, прижалась щекой к ее душистой голове - мама была маленькая, Аня уже перерастала ее:
- Мамочка, ты не волнуйся, все будет хорошо, главное себя береги и не болей. А за меня не волнуйся.
Она хотела еще спросить, когда мама вернется, когда родится братик, но не посмела. После того, как мама вышла замуж за Питера, она часто сердилась на Аню. И теперь Аня боялась, что мама рассердится, Аня боялась испортить их прощание, и этот момент, когда она прижалась к маме, и мама обнимала ее…
- Анечка, - мама оторвалась от дочери, - Анечка моя...
Но больше ничего не добавила, шумно и прерывисто вздохнула, повернулась и пошла к машине. Так Аня ее и запомнила - бредущую неуверенно, не оборачиваясь, к машине. Так она уходила от Ани, и ушла…
С тех пор прошло много лет. Поступления на карточку лет пять, уже, как прекратились.
***
Даже приятный сюрприз с кредитной картой не улучшил настроение Ани, предстояло несколько часов готовки, что угнетало заранее. Часть она планировала сделать вечером, когда вернется с работы Оле, а часть - завтра, с утра пораньше.
«Надо эти встречи ограничить фрокостом*** в кафе или простым кофе в кафетерии с кексами, например, в "Ля Глас" сходить - там превосходные пирожные и торты, лучшие в Копенгагене, и стильно, попасть, правда, тяжело, но, если столик заказать заранее? Почему нет? А то наши встречи становятся слишком обременительными по времени и деньгам.
"А что, если отказаться от этих встреч?" - эта неожиданная мысль, отказаться от встреч с подругами, показалась Ане сначала дерзкой, а потом стала нравиться все больше.
Аня одевала сонного и притихшего Мартина, покорно подставлявшего щеки, руки, Аня вертела его, как покорную куклу, потом застегивалась сама - пока они были в магазине, погода резко изменилась, подул сильный ледяной ветер, несший колючую крупу - не снег, не дождь, какие-то обмороженные дождинки.
Она, с трудом сопротивляясь встречному ветру, толкала тележку, ища глазами машину на огромной стоянке в «Билке». Им еще предстоял почти часовой путь домой. Но Ане нравились далекие поездки, они разнообразили ее скучную домашнюю жизнь. Мартин не был ей ни обузой, ни помехой.
Такой сынок-товарищ.
Когда Аня сажала Мартина в детское кресло в машине, он уже крепко спал, полукружия густых рыжих, таких же, как и у Оле, ресниц, оттеняли нежный румянец щек, слегка осунувшихся от зубного беспокойства.
Мартин был такой хорошенький, что Аня готова была его затискать и зацеловать, если б не боялась разбудить. Поэтому она осторожно чмокнула сына в девственную, тончайшей кожи, щеку, и осторожно, не торопясь, чтобы не потревожить сон, перепоясала его ремнями безопасности - обычно Мартин отчаянно протестовал против «оков», ограничивающих его свободу.
Потом Аня укладывала в багажник продукты.
В голове, один за другим, появлялись убедительные доводы для отказа. Что она может разрушить этим решительным поступком многолетнюю дружбу, Аня не задумывалась.
«В любом случае надо поделиться с папочкой, - подумала Аня. Ее «папочкой» был муж, Оле.
Аня всегда удивлялась гибкости Оле - он, как угорь, выворачивался из любых сложных и неожиданных ситуаций, при этом, никого не обижая, и не обижаясь сам. Именно поэтому он был для Ани лучшим советчиком, так как знал жизнь, и знал людей.
Аня никогда не видела Оле рассерженным или отчаявшимся, возможно, что его образование - Оле закончил исторический факультет университета, отделение истории религий - давало такие преимущества. Оле обладал мудростью, свойственной людям, много времени проведших за чтением духовных книг.
Ане казалось, он знал абсолютно все, и, главное, Оле знал первопричину явлений и человеческих поступков, и видел жизнь не вширь, поверхностно, как большинство людей, со скороспелыми выводами о себе подобных, а в глубь предмета, «вытаскивая» лучшее из собеседников.
- Бог послал мне человека, значит, дал мне возможность сделать еще одно доброе дело, - так он говорил.
Поскольку Оле был старше Ани на целое поколение, он был ровесником Оли, Аниной тетки, то Аня верила ему безоговорочно и называла его «папочка».
У Оле было трое приемных детей, в прежнем браке с китаянкой Майе, но ни Майе, ни детей рядом с Оле давно не было: всех он «поставил на крыло», научил летать, помог взлететь.
И разлетелась его прежняя семья. Майе, бывшая жена, художница, искусствовед, хрупкая, но сильная женщина, не смогла жить в холодной, малосолнечной большую часть года Дании, а Оле – не прижился в Китае.
Они расстались, сохранив хорошие отношения. Дети звонили редко, но присылали открытки, фотографии своих подруг - все трое еще не были женаты.
Все трое детей были из Восточной Азии. Они получили хорошее образование, сначала – в Китае, потом - в Дании. И как-то, в один год покинули его. Намин получил предложение возглавить филиал одной датской фирмы в Паттайе, он взял с собой брата - Раиса, а третий - Сахиб, уехал на свою родину, в Пакистан, где у него неожиданно отыскалась большая, достаточно зажиточная семья, и даже родная мать.
И Оле радовался за них, тихой радостью человека, удовлетворенного собой. Теперь он жил для себя, он мог себе это позволить.
Он полюбил, первый раз в жизни, в сорок лет. Только теперь он понял, что все, что было раньше - смирение, интерес, симпатия - но не любовь. А, вот, эта, русская девочка, с запутанным и тяжелым прошлым, она и оказалась ключиком, отомкнувшим спящее до поры сердце Оле. Он и сам об этом не подозревал, и удивлялся произошедшему с ним чуду каждый день.
Аня была его звездочкой, солнцем, спасением от сомнений и смуты в душе. Она не знала о нем ничего и не хотела знать, у нее своего прошлого было - через край, ей не хватало силенок охватить еще и прошлое Оле.
А он знал о ней все, и хотел знать еще больше – он обожал ее всю - до кончиков тонких детских пальчиков, он замирал от счастья, слушая Анины полудетские размышления, ему нравились ее мысли и чувства, как она говорит, как кладет голову ему на грудь и замирает, когда он возвращается с работы. Оле хотел знать каждую секунду ее бытия, проведенную без него.
Продолжение
Начало:
«Спи, моя радость, усни». Эпизод первый