*Спи, моя радость, усни*. Эпизод восьмой

Предыдущий

Ей интересно было «болтаться» по улицам со сверстниками, «зависать в дискотеках», ей было интересно рисовать и сидеть в музеях, делая наброски с античных статуй или копируя картины, ей было интересно часами смотреть в окно на залив. Разбросанность,а, точнее, разнообразие интересов,неумение сосредоточиться,не давало  возможности сделать окончательный выбор.

Поэтому Аня работала днем в музее, в отделе хранения, помогая систематизировать постоянно поступающие экспонаты, а  вечера проводила в барах.

Оля - тетя, разумно решив, что она больше ничего не может сделать для своей строптивой племянницы, и, не желая снова нести ответственность за уже достаточно взрослую Аню, через российское посольство  в Дании  смогла разыскать Аниного отца в России. И тот, как ни странно, приехал и сразу же предложил Ане ехать в Россию.  

Предложение было заманчивым и дразнящим, отказаться было не возможно. Папа оказался красивым полноватым блондином, моложавым и современным. Его  трудно было назвать папой, еще труднее, дядей или по имени, Ростиславом.

Ростислав появился к огромному облегчению Оли- тети, так как отношения с племянницей  эти  десять лет были разные. Когда к родственным отношениям прибавляются еще и денежные, ровность и гармоничность сохранить очень трудно.

А денежные  отношения примешались. Деньги, которые девочками зарабатывались,по словам Оли- тети  копились на счетах, на будущее
« девочек». Но странным образом испарились, когда семейно они вернулись в Данию. Возможно, ими оплатили долги Карстена, Аня не знала.

Она поняла, что родная тетя, такая благородная и  честная вначале, надула племянницу, самым примитивным образом, оформляя все контракты на свое имя, и получая, соответственно все деньги  «звезд».

Это был горький урок, но то, что они, вообще, спаслись из,казалось, невозможной ситуации, вырвавшись из Малаги в последнюю секунду,перед приходом кредиторов, делало Анину обиду на Олю – тетю, все более мелкой, с каждым годом.

Оля- тетя легко могла бросить Аню, оставив ее, как это сделала мама. Но она вернулась за Аней, когда уже и Карстен, и Лерке сидели на заброшенном поле, в темноте и пустынном месте, и ждали вертолета. А Аня спала после концерта - последние две недели у Лерке болели связки, и Аня пела одна. Она выдерживала ночные концерты, но очень уставала, и потом отдыхала, отсыпалась,девять- десять часов.
В один из таких отдыхов и случился внезапный побег семьи.  

Оля хотела разыскать Аниного отца намного раньше, еще до отъезда в Испанию. Если бы она так сделала, сколько страхов и беспокойства могло бы не случиться в их жизни. Но тогда Аня и слышать не хотела об отце: мама Ирина достаточно сильно вбила в голову дочери истину об отце- подлеце.

Но все это было давно.  Теперь отец часто звонил,  Аня легко называла его Ростик- папа, но помощь  Ростик – папа дочери никогда не предлагал, и о маме никогда не заговаривал.

А Аня ни о чем его не спрашивала. Прожив с отцом и его новой семьей около двух месяцев, в Москве, Аня так соскучилась по Дании, что уехала, бросив изучение  русского языка, как второго иностранного при  университете, куда ее пристроил Ростик - папа.  

Аня поняла, что ничего это ей не интересно без мамы - ни русский язык, ни Москва, ни папа, ни его новая семья. Они так и не смогли породниться. В Москве Ане было шумно, крикливо и боязно. Она боялась спускаться под землю и ездить на метро, после меленькой и сдержанной в красках и выражении себя Дании, Москва была вызывающе огромна, роскошна машинами и людьми, зданиями, рекламными плакатами,но душила пробками, какой-то вечной спешкой.

Она не понимала значения многих слов, ей плохо давалось общение, ей не нравились каши и блины по утрам дома у Ростика- папы  и то, что толстая жена Ростика- папы, Валя, обижалась на Аню, и жаловалась по вечерам отцу  на  Анин плохой аппетит:

- Ну, посмотри же на нее, Ростик, она же- вылитый Кащей, но мне же от людей стыдно, Ростик, скажут, свожу со свету падчерицу, а это же не правда, оно же мне обидно, Ростик!

Валя активно хотела дружить со взрослой падчерицей, но встретила упорное и холодное сопротивление Ани. Ростик- папа разрывался между женой и дочерью,  но выражалось это, в основном, в том, что он  приходил домой все позже и не трезвый.
Братья Аню, вообще, не замечали, словно ее и не было. Так что Анино возвращение в Данию было огромным облегчением для ее ново  обретенной родни, и для нее самой.  

***
Мысль о том, что Аня вчера слышала голос мамы, давала какое-то странное ощущение причастности к мистическому чуду, и Аня рассматривала это, как знак, посланный ей от мамы.

Она не хотела анализировать эту мысль, пыталась  проверить ее на реальность - не удачно, поэтому Аня шла у себя  на поводу:  хотелось думать, что это был голос мамы - и она думала.
Ане всегда в грезах было уютнее, чем в реальном мире, и Оле – муж  делал все, чтобы эти грезы вокруг его юной жены были как можно прочнее.

***
Часы прозвонили полшестого утра. И Аня в сотый раз пожалела о своем опрометчивом решении сделать пирожные  Сары Бернар, на десерт.

- Что случилось?- растерянно спросил Оле. Ему казалось, что они только что легли - за окном было темно, в комнате тихо, только посвистывал сигнал будильника у мобильного.

- Случилось,- пробурчала сказала Аня, выключая телефон,- мне надо шоколадный крем сварить.  Он должен постоять на холоде не менее пяти часов, чтобы его можно было намазать на печенья, которые еще надо спечь. Мне придется начать сейчас, если я хочу  что-то успеть.

Оле сонно  покачал головой:

- Не понимаю, охота тебе возиться? Мы ж договорились, что ты позвонишь своим дамам  и попросишь придти пораньше, помочь. Ты передумала?

-Нет, ни о чем мы не договаривались, врешь ты все, -  тихо отвечала  она Оле по- русски,надеясь, что он не услышит.

В плохом настроении Аня становилась ершистой:

– Я  сама не понимаю, и ничего не понимаю,зачем мне это,- мямлила Аня, пытаясь неуклюже исправить вырвавшиеся слова.

Но Оле уже уснул. Мартин дышал тяжело, но спал крепко:

" Только бы не заболел",- встревожилась Аня, прислушиваясь к сыну. Натянула джинсы и кофточку, на голое тело, и выскользнула из комнаты.

Через две минуты она  открыла дверь на кухню – и  обомлела. Она совершенно забыла, что вчера вечером, делая сырную закуску, отдавала маленькие кусочки сыра  Мартину, возившемуся у  ее ног, и он увлеченно мазал ими стеклянную дверь из кухни, на балкон.
И был-то он с Аней, какие-то десять минут, пока Оле готовил ванну и проветривал комнату перед сном, но и за это время, оказывается, Мартин многое успел…

Аня знала своих подруг, как они придирчиво осматривают жилище друг друга- «перфект»- это было их любимое слово и стиль жизни. Но сейчас ей было некогда заниматься уборкой, кое-что они с Оле успели вчера - пропылесосить и помыть, и Ане казалось, этого достаточно.

Продолжение