Татьяна Вольнова (Эстония)

ЗАВЕТНАЯ МЕЧТА
Рассказ

        Девочку ждали. Тайное нетерпение  охватило всех – будущих родителей и будущих бабушек именно в тот момент, когда стало ясно – девочка!

 

    Яна с Олегом много гуляли по парку и вдоль моря, он бережно вел ее под локоток, словно тяжелобольную, она смеялась:

 

    - Я не ваза, не разобьюсь.

 

    - Ничего, мне так спокойнее. 

 

    Старшие родители при встрече осторожничали, говорили на посторонние темы, а в глазах было одно – девочка!

 

    Они заранее нежно ее любили и теперь просто ждали встречи с ней, как после долгой разлуки.

 

    А молодые, прожив вместе неполные шесть лет, намаявшись в ожидании и надеждах, словно замерли, боясь спугнуть долгожданную птицу.

 

    Таинственные перемены внутри своего тела быстро стерли в памяти Яны страх и ужас перед страшными процедурами, к которым пришлось прибегнуть, чтобы надежда не покинула их дом. Синие халаты врачей, маски, длиннополая рубаха, чужие запахи клиники – все исчезло от яркой вспышки радости: получилось! девочка!

 

    Олегу радость давалась трудней.

 

    В памяти то и дело всплывали картины пережитого: затемненная комната, вкрадчивый голос врача, глянцевый журнал, пробирка. И омерзительно-нежное из приоткрытой двери: - «У вас все?»

 

    Воспоминания гнал. Пытался представить девочку. Не получалось. Хотелось водить Яну за ручку, подавать ей чай с зефиром и укрывать пуховым одеялом на ночь.

 

    Хотелось наплевать на тысячелетний опыт человечества и пропеть осанну ученым, сумевшим воспротивиться замыслу Божию – кому давать детей, а кому – нет.

 

    Девочку ждали.

 

    Она появилась!

 

    Излишне описывать то, чему каждый из нас хоть раз в жизни был свидетелем или участником.

 

    Не было на свете этих глаз, носа, ушек, этих кукольных пяток, пальцев с ноготками, представьте - с ноготками! – и вот есть!

 

    Лежит, сопит, раскрывает рот и орет благим матом, пукает и пачкает пеленки, руки и ножки в перевязочках! 

 

    Выбор имени иной раз становится потрясающим аттракционом. Дома договорятся молодые родители назвать сына Павлом, муж приходит из ЗАГСа, а в документе черным по белому значится – Георгий. Ну что, скандал, конечно.

 

    На сломе устоев, обычаев и  традиций  стало модным давать детям европейские имена. Услышишь - и не поймешь, какого роду-племени человек. Допустим, Яна или Алекс, они кто? Да кто угодно! Шведы, англичане или финны.

 

    Исчезли Татьяны, Лидии, Иваны и Натальи. Зазвучали Кристины, Хелены, Вероники и даже Ванессы! Перебирали имена - Ева, Марика, Илона… Может, пусть будет Илона? Сами рассмеялись:  – Нейлона-Капрона-Перлона!

 

    Остановились на имени Катрин.

 

    Нет ничего правдивей и тривиальней фразы – чужие дети растут быстро!

 

    Истинная правда.  Только недавно малыш улыбался вам беззубым ртом из коляски, глядишь, спешит с клюшкой на тренировку по хоккею.

 

    Или девочка в кружевной панамке машет вам ручкой – пока, пока! – и вдруг! – в каком-каком ты классе? В каком? В пятом!?

 

    Летит жизнь сумасшедшим Сапсаном. 

 

    Библия в родительском доме была всегда, но Олег не видел, чтобы кто-то из родителей ее читал. Она стояла на полке, большая книга в зеленом переплете, он и сейчас мог бы по памяти найти ее вслепую.

 

    Желания читать ее у Олега не возникало ни разу. Что произошло, почему он снял с полки толстый, увесистый том с шелковой лентой-закладкой внутри (кто ее там оставил, интересно?), так и не понял. 

 

    Когда он протянул к ней руку? Может быть, тогда, перед этим тягостным походом в клинику?

 

    Или позже, после крещения дочки?  

 

    Пробиться сквозь вереницу непонятных, неслыханных древних имен было невозможно. Удивлял строй речи, непривычные и странным образом ясные и точные по смыслу слова: 

 

    Радуйся, рыбарем ловитву чудесно   умноживый. Радуйся, неплодным родителем чадородие даровавый. Радуйся, болящия здравы возставивый. Радуйся, тайная согрешения человеческая обличивый. Радуйся, преподобне Александре, Свирский чудотворче.

 

    Горели свечи, купель отражала свет тёплых огней, и маленькие ангелы в пелёнках вели себя тихо. Священник читал молитвы, люди с серьезными и строгими лицами крестились и вслед за звучащими словами шевелили губами. Тогда и зацепило слух Олега - неплодные родители… неплодные родители…

 

    Это они – неплодные родители? 

 

    «Божия Матерь родилась от праведных Иоакима и Анны, которые, долгое время будучи неплодными, не роптали на Бога, но молили Его явить им свою великую милость». 

 

    Не роптать на Бога? Молить? Но они не умели молиться! И как это - провести жизнь праведную в ожидании милости Божией?

 

    Просто ждать, долго, тяжко, не понимая – почему?

 

    Ответов не было. 

 

    А у Яны были. У нее были все ответы на все жизненные вопросы. Она знала, когда надо мыть ребенка, когда потушить свет и приглушить музыку, как  правильно идти с коляской и чем кормить… Она знала все.  Она изменилась. В этом не было ничего удивительного – все женщины меняются с рождением ребёнка.

 

    Не сразу, но Олег стал замечать, что она говорит с ним пренебрежительным тоном, язвит и старается унизить

 

    Он, рядом с ней, такой важной, полноценной, ставшей матерью и властным командиром в их жизни, умалялся, становился лишним, ненужным, сжимался, как пружина. 

 

    - Ты даже ребенка сделать не можешь! – бросила она однажды.

 

    И пружина лопнула. 

 

    …Катрин сидела на диване с бабушкой Ирой и разглядывала фотографии в ярком альбоме.

 

    Она уже давно научилась читать, писать и успела закончить целых два класса, а теперь ходила в третий.

 

    - Папа смотрит на маму, и я рядом лежу, в кульке каком-то… Смотри, бабуля, у меня глаза, как щёлочки! А тут папа держит меня в ванной,  я брызги ногами делаю, и рот до ушей. Нравилось мне купаться что ли ? Фу! Страшная какая!

 

    - Да ты что! Красавица, – вступилась за малышку на фото бабушка.

 

    - Это где? На море? Все вместе, с одной стороны - мама, с другой - папа… а кто снимал?  И папа улыбается…

 

    Она листала альбом, привычные и знакомые фотографии мелькали перед глазами.

 

    Девочке было хорошо с мамой. Мама работала в огромном бассейне, куда она могла бегать каждый день, а потом они шли с мамой  в кружок танцев, в кино и МакДональдс, где Катрин всегда дарили какую-нибудь игрушку.

 

    Ещё была бабушка – весёлая, молодая и справедливая. Она работала в детском саду, поэтому воспитывала Катю по науке. Вместе они гуляли, ездили на море летом, на дачу, где поливали цветы, разглядывали лягушек и ели клубнику. Мама не видела, сколько клубники могла съесть Катрин и не кричала – аллергия!

 

    Были у Катрин и подружки. Домой их мама редко разрешала приводить – «все потом раскидано, а я не железная убирать за вами», - но в школе девочки успевали вволю наиграться.

 

    Еще была в ее жизни Людмила Викторовна, учительница. Она была очень красивая, с темной короткой стрижкой и мерцающими камешками в ушах. Когда она улыбалась, в классе улыбались все, и Катрин нравилось, что у них весело на уроках.

 

    Да, - вдруг вспомнила Катрин, - сочинение ведь нам задали! «Заветная мечта» называется. В одну строчку!

 

    - Это как – в одну строчку? – спросила бабушка.

 

    - Очень просто – написать заветную мечту и всё. Ну, что тебе больше всего на свете хочется, неужели непонятно! 

 

    А какая у нее заветная мечта?

 

    Вчера в классе ребята наперебой придумывали себе мечту. Мальчишки кричали – авиаконструктор хочу, кто-то в космос хотел полететь, другой в Японию мечтает попасть, стать фермером кто-то выкрикнул и даже построить ресторан.

 

    Девочки хотели попугая, котенка, уехать в Англию учиться, стать моделью, читать стихи…

 

    «Что ж тут такого, - думала Катрин. – «Хочешь читать стихи, так читай, книг в библиотеке много!»

 

    Дома вопрос обсуждался с бабушкой, мама - до вечера на работе.

 

    - Бабушка, какая у меня заветная мечта?

 

    - Ну, милая! Это тебе лучше знать. А чего бы ты хотела?

 

    - Не знаю… Игрушки у меня есть. На батуте я уже прыгала. В зоопарке мы с тобой были.

 

    - Заветная… Тут игрушками не отделаешься… Вот ты кем хочешь стать? – бабушка решила идти проторённым путем.

 

    - Учительницей. Как Людмила Викторовна. Она добрая.

 

    - Ладно, до пятницы времени много. Придумаешь еще и напишешь свое сочинение. 

 

    Тишина в квартире. Бабушка испекла пирог и легла на диван отдохнуть. За окном светило первое весеннее солнце и сосульки плакали, ударяясь о жестяной карниз подоконника. 

 

    Катрин взглянула на альбом, раскрытый на фотографии, где плескалось синее море, и она, оседлав оранжевый «банан», смеялась, а папа держал ее за руки, чтобы не упала, и достала тетрадь.

 

    Вынула ручку из пенала, повертелась на стуле, долго смотрела на ветку за окном, покусала кончик ручки, потом крупно написала вверху листа: 

 

    Заветная мечта. Сочинение. 

 

    Вздохнула, посидела еще минуту и вывела: 

 

    Я хочу, чтобы у меня был папа. 

 

    Закрыла тетрадь, убрала ее в ранец и, подойдя к бабушке, тихо спросила:

 

    - Бабуля, мы ужинать  будем? 

Предыдущие публикации этого автора:

"Период доживания". Рассказ

"Idiota". Рассказ-зарисовка

"Воскресное утро". Рассказ

"Порченая". Рассказ

"Гербарий". Рассказ

"...И я судьбу благословил". Рассказ